Игорь Сердюк: «Плох тот виноградарь, который не мечтает однажды сделать свой Pétrus».

    Устарело

    16 сентября в Санкт-Петербурге в банкетном зале ресторана "Палкинъ" состоялась дегустация вин от Alma Valley - самой современной винодельни Крыма. Вел мероприятие один из ведущих винных критиков России - Игорь Сердюк. Информационному агентству «Про вина» удалось выяснить какое отношение известный эксперт имеет к развитию крымского виноделия и что он думает о перспективах отечественного рынка вина.

    Игорь, вы известны как винный критик, как один из ведущих российских винных экспертов, как один из первых издателей винной газеты. В последнее время Вы активно занимаетесь развитием проекта Alma Valley. Расскажите пожалуйста как Вы пришли в проект и какую сферу деятельности курируете?

    Я заместитель генерального директора с довольно широким кругом полномочий – потому что нас не так много. В прошлом году, когда Андрей Григорьев, генеральный директор нашего предприятия, получил предложение от инвесторов возглавить компанию, он, зная, что я могу, попросил меня ему помочь в этом деле. 

    Андрей довольно давно является моим другом и единомышленником, коллегой и партнером. Мы с ним познакомились, когда я еще работал в издательском доме «Витрина» и выпускал газету «Винная карта». Причем, это было здесь, в Санкт-Петербурге. Мы были на одной из винных дегустаций в Питере, после нее пошли перекусить, и заговорили о том, как интересно было бы сделать в России проект более высокого уровня, чем «Винная карта»… И сделали журнал Magnum, в котором он выступил как издатель, а я стал главным редактором. К сожалению, в октябре 2008 года в силу ряда кризисных явлений, мы были вынуждены закрыть Magnum. 

    Затем мы вместе начали работать над проектом «Винотека.ru». В Москве у нас было три винных бутика и бар. Но и этот проект пришлось, к сожалению, приостановить. Потому что был принят ряд законов, ограничивающих рекламу алкоголя, продвижение в интернете было жестко ограничено. И это больно ударило по нам. Плюс к тому же аренда в Москве стоит очень больших денег, и бизнес становился нерентабельным. Этот проект мы формально не закрыли, сейчас пытаемся переосмыслить его с учетом уже новых реалий. Потому что жанр винотеки и винного бара является очень перспективным.

    Московский офис Alma Valley будет совмещен с таким винным баром, и я думаю, что похожие бары и винотеки будут открыты еще в некоторых местах, кроме нашего офиса, и в Москве, и в Крыму. Это все мы пытаемся осмыслить и идем к цели постепенно. Опыт работы в винотеке очень важен… 

    Так что я занимаюсь много чем: от общей концепции проекта, который мы пытаемся сформировать, до некоторых технических деталей.

    То есть ваша должность не заключается в чем-то одном: директор по маркетингу или директор по продажам?

    Приходится заниматься много чем. Это новый проект, несмотря на то, что он начался несколько лет назад. Но вот сейчас, с выходом на рынок, приходится решать сразу много вопросов, и во многое приходится влезать самому.

    Что касается проекта Alma Valley, вы вошли в него в прошлом году, то есть вместе с Андреем или он был чуть раньше?

    Андрей естественно был чуть раньше, потому, что он лично знаком с людьми, которые инвестировали в этот проект. Собственно он от них получил предложение, и, сформировав свою концепцию входа в проект, предложил место мне. Проект был настолько интересен, что отказаться было невозможно.

    Винодельня Alma Valley расположена в Крыму. Как часто приходится там бывать?

    Я был там еще вчера утром. Я бываю там от четверти до трети моего рабочего времени в месяц. Как минимум одну неделю из четырех я бываю в Крыму и хотел бы бывать там больше, но сейчас, в момент вхождения в рынок, я должен быть и здесь.

    А на другие проекты хватает времени? 

    Я не перестал писать, у меня сохранились авторские колонки в журнале Forbes, в журнале Top Flight, в приложении к газете «Ведомости» - «Как потратить?», в журнале Simple Wine News, в котором я до сих пор являюсь еще и председателем дегустационного жюри. Это тоже важная часть моей работы, которой я сейчас, к сожалению, должен уделять сейчас меньше времени.

    Вы работаете вместе с Артуром Саркисяном над его гидом?

    Нет. Но я считаю, что Артур делает очень нужное дело, и снимаю перед ним шляпу, потому что он взялся за разгребание Авгиевых конюшен. Российское виноделие – не розовый сад. Оно больше похоже на запущенный сад, в котором приходится сейчас наводить порядок. Артур у нас, по сути, такой садовник, которому приходится выступать арбитром среди людей, которые, может быть, даже не совсем привыкли, чтобы над ними был какой-то арбитр. Это менталитет, который пока еще есть далеко не у всех, но который еще надо воспитать в нашем виноделии. Хотя в мировой практике понятие винного критика, ведущего винного гида давно существует. А вот нам … что впору Лондону, то рано для Москвы.

    С того момента, как Крым вошел в состав РФ, на рынке появилось большое количество так называемого «крымского вина», которое таковым не является и изготовлено из виноматериалов низкого качества и неизвестного происхождения. Возможно ли как-то отрегулировать эти потоки?

    Я, безусловно, за то, чтобы возможности продавать вино под этикеткой «Крымское» у тех, кто покупает виноматериалы не в Крыму, были ограничены. Я считаю, что крымское вино должно быть действительно крымским. Я знаю, как трудно выращивать виноград, каким трудом это дается. Мы сейчас как раз собираем виноград, и я вижу, какой это тяжелый труд – собирать виноград вручную. Почему же труд этих людей, виноградарей, крестьян и агрономов, не должен быть оценен? И я не понимаю, почему на бренде «Крымские вина» должны зарабатывать те, кто разливает виноматериалы непонятного происхождения. В результате происходит дискредитация крымских вин.

    Поэтому я поддерживаю усилия, которые сейчас только начинает прилагать наше государство, чтобы ограничить возможность продавать нероссийское вино под российскими брендами. И не крымское вино – под крымскими брендами. 

    Во всем мире налицо перепроизводство вина, поэтому свободного недорогого виноматериала сейчас много, и понятно, какой виноматериал сюда попадает… Зачем это? Чтобы напоить алкоголиков? Если вы берете дешевый виноматериал в одной из стран дальнего зарубежья, так и назовите его: «Дешевое французское», «Дешевое испанское», «Еще более дешевое южноафриканское»... Зачем называть это гордыми именами «Российское» или «Крымское»?

    Было бы хорошо, если бы это было закреплено на законодательном уровне.

    Да, мы будем всячески поддерживать движение за защиту наименований по происхождению в России.

    Но система терруаров у нас еще не сформировалась?

    Она формируется. Дело в том, что во Франции, в Италии и в других традиционных винопроизводящих странах она тоже не окончательно сформирована. Мы знаем, что в Испании, в Италии, в меньшей степени во Франции, эта система формируется в соответствии с конъюнктурой рынка, с потребностями потребителя и производителя. В России мы переживаем исторический момент начала ее формирования. Нам приходится догонять. 

    С другой стороны, мы можем учитывать опыт стран, которые этот процесс уже прошли. Учитывать какие-то природные, социальные, географические, геополитические и прочие аспекты, чтобы не наступить на грабли, на которые многие наши коллеги наступали. Этот вопрос серьезный, к нему надо подойти с учетом, в первую очередь, интересов производителей и потребителей. 

    Но главное - сделать так, чтобы производители вина из своего винограда были более защищенными. Чтобы честный земледелец был защищен. Потому что виноделие начинается на винограднике, и люди, которые работают на своей земле, должны быть защищены от опасностей развивающегося рынка, от недобросовестной конкуренции, от угроз макроэкономических и политических...

    По вашему прогнозу, когда эта система может у нас сформироваться?

    Она не может, она должна сформироваться в ближайший год. У нас нет времени. Мы не должны детально копировать модели других стран. У нас есть свои очень важные интересы. Понятно, что опыт надо изучать, но нам нужно создать свою систему, которая способствовала бы становлению отрасли и защитила бы потребителя от подделок, а производителя – от недобросовестной конкуренции и угроз экономического и геополитического характера.

    В этом году на рынке наметились игроки, которые активно скупают земли и инвестируют в развитие виноградарства. На ваш взгляд, этот процесс будет набирать силу или нет? И от чего это зависит?

    Это зависит от очень многих факторов: от налоговой политики государства, от формирования конъюнктуры рынка. Если производитель, работающий на своем винограднике, будет иметь налоговые привилегии, то, безусловно, этот процесс продолжится. Вот проезжаете вы, например, путем «из варяг в греки» и видите, как много у нас ничьей земли. Даже на юге, где, казалось бы, благодатный край, как много там заброшенной, не обрабатываемой никем земли! Потому что это тяжелый труд. А если вы покупаете землю под виноградники, вы только через год-другой сможете посадить туда саженцы. И еще только года через четыре-пять у вас появится первый урожай. То есть понимаете, насколько лет вы замораживаете вложенные деньги. Конечно, этому надо способствовать, и только государство это может сделать.

    Однако, несмотря на все существующие сложности, у нас в стране возникают очаги гаражного виноделия даже в нетрадиционных для этого районах, например, в Волгоградской и Воронежской области, есть общество гаражистов в Центрально-Черноземном районе и даже на Алтае. Насколько эти регионы в ближайшее время могут играть сколько-нибудь заметную роль на рынке?

    Чтобы об этом сказать, нужно исследовать природно-климатические условия. Пока достаточной информации на этот счет нет. Но главное в этом деле - не подавлять инициативу людей, творческих, ищущих, влюбленных в виноделие, а наоборот этому способствовать. Ведь я так говорю о виноделии не только потому, что я люблю вино… Нет, конечно, вино - замечательный тонкий вкусовой продукт, который близок по своей природе к искусству. Трудно не любить вино, если вы любите что-то прекрасное… 

    Но я говорю о том, что это, при разумном, рациональном использовании, очень важный способ поднять рентабельность сельхозпроизводства. Если просто сравнить цену килограмма винограда с ценами на лучшие вина мира, вы увидите, какой фантастический потенциал имеет виноделие, какая колоссальная добавочная стоимость скрывается в винодельческом процессе. От цены винограда меньше, чем одна условная единица за килограмм - вы получаете до тысячи условных единиц за одну бутылку. И число таких образцов в винном мире с каждым годом увеличивается. 

    Значит, эта дорога открыта перед каждым, кто поставит перед собой цель. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Плох тот винодел, который не мечтает сделать однажды свой Pétrus. И на это требуется не такой уж большой период. Если мы посмотрим на тот же самый Pétrus – это два поколения. Слава этой винодельни связана с образом Кристиана Муэкса. Сейчас он передает дела своему сыну, но является активным участником процесса до сих пор. Так вот, он еще у своего отца спрашивал разрешения продать партию Pétrus по цене 8$ за бутылку. Это было полвека назад. Сейчас бутылка Pétrus стоит от тысячи евро за бутылку. Это за полвека! Когорта лучших виноделов и винных критиков и сформировала тот лавинный спрос на вино, который и привел к существующему уровню цен.

    А если спроецировать подобную историю на наш рынок, из наших виноделов в ближайшее время кто-нибудь сможет выйти на такой уровень?

    А почему нет? Вот посмотрите: на наших глазах российские вина, которые мы десять лет назад еще не знали, - сегодня выигрывают конкурсы, получают золотые медали, признаются мировыми экспертами как полноценные. То есть за десять лет уже пройден путь к признанию. Эти самые талантливые люди делают сейчас вина, которые вызывают восхищение международных критиков.

    Сегодня многие говорят, что сейчас самое время «пободаться» с поставщиками импортных вин. Могут ли российские виноделы заместить хотя бы какую-то часть импорта?

    Для этого у нас элементарно нет такого количества готовых виноградников. Российские производители вина, если отнять у них балковые вина, которые они выдают за российские, пока не больше чем на одну треть могут обеспечить потребности рынка.

    Многие известные российские винодельни тоже не чураются импортных виноматериалов не самого высокого качества. Они не боятся того, что они дискредитируют свои вина, свой бренд?

    Мы найдем не один и не два примера того, как наиболее доступные «российские» вина делаются из покупного виноматериала. Надо спросить тех людей, боятся они или нет. У тех виноделен, кто закупает импортные виноматериалы есть замечательные вина, сделанные из своего винограда. Но они признают, что они покупают и балк тоже. Насколько им это важно с точки зрения стратегии – спросите у их стратегов. Я считаю, что это скорее тактический интерес. Они просто не могут это рассматривать всерьез, как стратегический интерес.

    Я как представитель винодельни, которая опирается исключительно на собственный виноград, могу сказать, что все вина Alma Valley, которые сейчас есть в продаже, сделаны из нашего собственного винограда. Хотя мы не исключаем в дальнейшем закупку винограда у наших соседей по терруару.

    В свете последних событий, связанных с существенным ростом курсов валют, заметно падает потребление на винном рынке. На ваш взгляд к чему в итоге это может привести?

    Надо быть более гибким, надо активнее и более гибко реагировать на изменяющуюся конъюнктуру. Я знаю, что это не так просто, потому, что у нас государство позаботилось о том, чтобы алкогольный рынок был наиболее консервативным. То есть, какая-то оперативная, гибкая реакция на изменение экономической ситуации, она не очень возможна. Это проблема.

    Но что в такой ситуации делать потребителю? Ведь угнаться за столь стремительным ростом цен на качественные вина просто невозможно.

    Уровень цен на вино довольно легко регулируется государством. В этой цене очень много налогов, очень много арендной платы, причем, как на уровне производства и дистрибуции, так и на уровне розницы. А это все в конечном итоге входит в цену. Налоги, какие-то подзаконные акты, инспекции всевозможные, так называемые контрольные органы, которые на самом деле никакой гарантии не предоставляют, в то время как за каждую бумажку берут свои проценты. В конце концов, коррупционная составляющая – ведь это тоже в цене. 

    Давайте задумаемся: наше государство хочет, чтобы народ пил вино или ему нужно, чтобы народ хлестал дешевую неизвестно где произведенную водку? Если государство, конечно же, заботится о виноделии. А мы видим, что сейчас на самом высоком уровне есть интерес к виноделию. Надо отметить, что первые лица государства сегодня появляются на винодельческих хозяйствах. Это приятный личный пример, с виноделия снимается этакая маргинальность. Ведь до сих пор о виноделов вытирали ноги, говорили, что вино вредно. Это все как минимум лукавая неправда, как максимум - это просто диверсионная ложь.

    По сообщениям СМИ, в Италии за последние два года благодаря активному развитию интернет-магазинов продажи вина увеличились более чем на 30%. Как на ваш взгляд будет развиваться ситуация с он-лайн торговлей у нас в стране?

    У нас слухи ходят, что разрешат. Но, видимо, кому-то не очень хочется разрешать интернет-торговлю, потому что это лишит кого-то своих дивидендов. Это серьезно поломает существующую цепочку продаж. По сути, продажи через интернет приведут к повышению доступности вина. Однако, я думаю, что есть лобби, которое не заинтересовано в том, чтобы вино стало доступным.

    Но наш потребитель не может приобрести вино и в иностранных интернет-магазинах?

    Да, потому что на этом пути у нас таможня и другие формальности. Но мы же говорим о том, что российские производители должны быть в каком-то приоритете. Думаю, что в этом вопросе неплохо быть чуть-чуть патриотом. Мы должны поставить российского производителя при прочих равных условиях, без запретительных налогов и пошлин  немного выше.  Разрешите российскому производителю быть ближе к потребителю. Потому что знаете, как труден путь вхождения в розницу. Не у всех российских производителей есть бюджеты на покупку своего места на полках магазинов.

    Но ведь на то и щука, чтобы карась не «дремал». Взять, к примеру, футбол, где без конкуренции со стороны легионеров наши футболисты совсем бы разленились. Не боитесь, что отсутствие конкуренции на винном рынке негативно скажется на нашей винодельческой отрасли? 

    Я против того, чтобы запретить импорт вина, это не разумно. Нам, безусловно, надо учиться у иностранцев, потому что это мировая классика. Это все равно, что музыкантам запретить слушать мировую классическую музыку – ну и что, кто тогда будет слушать музыку вообще.

    Как Вы считаете, что будет с нашим виноделием года через три-четыре?

    Мы оптимисты, поэтому мы думаем, что все будет хорошо. Хотя легко - точно не будет. Виноделие – не простая наука. Я бы так сказал, там все дается с трудом, как и в любой истинной науке. Говорят, «грызть гранит науки». Так вот я считаю, что гранит винной науки разгрызть непросто во всех смыслах: и в научном, и в бытовом, и в социальном. Но виноделие – одна из древнейших областей применения человеческих знаний и одна из сакральных областей человеческой деятельности, освященная не одной религией. Поэтому я уверен в том, что виноделие того заслуживает.

    Интервью подготовлено при содействии компании ALIANTA GROUP